Тобиас Уэллс - Моя прекрасная убийца [Сборник]
«Бедная ты, бедная», — подумал я и сказал в трубку:
— Благодарю вас.
— Я пришлю вам письменное заключение, — сказал коллега из лаборатории.
— О’кей, — ответил я. — До скорого.
Девять часов спустя я уже сидел в югославском экспрессе. Стоило мне поставить чемодан на багажную полку, как он свалился и набил мне шишку на лбу размером с пол-яйца. И вот я сидел, держась за голову, и мысленно прокручивал события этого дня.
В половине четвертого мы получили телеграмму из Интерпола: да, объявленная в розыск Янсен в Иелсе обнаружена. В четыре я вместе с Фойерхаком сидел у шефа.
— Я разговаривал с Висбаденом, — сказал шеф. — Практически никаких шансов, что югославы выдадут девушку, если мы затребуем. Висбаден говорит — маловато улик.
— А группа крови? — возразил я.
Шеф пожал плечами:
— У нас нет с ними договор# о выдаче преступников.
— Если бы кто-то мог поехать туда, встретиться с Янсен и допросить ее, наверное, удалось бы получить от нее признание, — сказал я задумчиво. — Все бы и выяснилось.
— Еще бы! Как вам не поехать на Адриатику! Это вы здорово придумали, — проблеял Фойерхак.
Он не мог мне простить одного случая, когда я испортил ему все показатели, поймав внеочередного преступника.
Шеф долго молчал.
— Вы что же, Клипп, полагаете, что она пожмет вам руку и с радостью позволит препроводить себя на родину, где ее ждет тюрьма? — спросил он наконец.
— Нет. Но если она сознается, мы сможем добиться ее выдачи, — возразил я.
— Если, конечно, она и в самом деле преступница, — ввернул Фойерхак и уставился на меня. За свои глаза, как у сенбернара, он получил у нас кличку «Белло». И поделом.
Шеф принялся поглаживать средним пальцем правой руки несуществующие усы, что у него было проявлением задумчивости. Мы с благоговейным молчанием ждали результатов его умственной деятельности. Между оконными рамами жужжал шмель. Я встал и выдворил его. Никакого меда в этом кабинете он не нашел бы, сколько бы ни старался.
Шеф вдруг поднялся и сказал:
— Подождите здесь, пожалуйста.
И вышел из комнаты.
— Очень интересно, — буркнул Фойерхак.
— Мне тоже! — откликнулся я.
Впервые за долгое время мы сошлись во мнении. Но столь трогательного единодушия было недостаточно, чтобы тут же перейти к дружеской болтовне. Минут десять мы молча курили. Зазвонил телефон, но ни один из нас не взял трубку. Звонки продолжались секунд шесть, потом снова наступила тишина. Мне надоело сидеть, но как только я встал, чтобы подойти к окну, вернулся шеф.
— Ваш заграничный паспорт в порядке, Клипп? — спросил он.
— Конечно! — ответил я, с живым интересом ожидая продолжения.
— Начальник дал согласие. Как можно быстрее отправляйтесь в эту дыру — Йелсу или как ее там, и берите в оборот мадемуазель Янсен. Мы полагаем, что вам следует на время сделать вид, что вы приехали отдыхать, не раскрывайте себя, пока наши подозрения не подтвердятся. Понятно?
— Так точно! — сказал я и скосил глаза на Фойерха-ка. Он сидел, нахмурив брови и покусывая нижнюю губу.
Шеф продолжал:
— Все дела передадите Фойерхаку. Надеюсь, вы не откажетесь принять их, коллега Фойерхак?
— Разумеется, — сказал Фойерхак, — хотя именно сейчас у меня работы по горло из-за контрабанды. Смерть этого греческого проводника более чем подозрительна, так как…
— Хорошо, хорошо, — прервал его шеф. — Но вы все же сможете, надеюсь, допросить нескольких служащих универмага и подружек убитого Ладике.
Фойерхак что-то проворчал, но шеф уже не слушал.
— Фрау Кибиц поможет вам отправиться побыстрее. Я распорядился. Желаю успеха! Думаю, вы поторопитесь с возвращением.
Тут он улыбнулся.
Когда мы вышли, Фойерхак ехидно заметил:
— Вам повезло, что ваша убийца не отправилась в отпуск на Гавайи. Пришлось бы вам прокатиться за счет налогоплательщиков на другой край света.
— Да, — ответил я, — если б все платили столько налогов, сколько вы, я бы не доехал даже до границы.
Он молча снес мою шпильку.
Я добил его:
— Сейчас пришлю вам дело Ладике и приложу список мероприятий, которые следует по нему провести.
— Идите к черту! — буркнул он.
Фрау Кибиц, секретарша шефа, как и было обещано, помогла мне. Она проявила просто потрясающую энергию. Поговаривали, что без нее шеф не способен даже сосчитать до трех. Я считал это преувеличением, но теперь убедился, что она просто сокровище.
Короче, в половине шестого я уже был обеспечен билетом на поезд до Риеки и обратно, билетом на пароход от Риеки до Хвара, командировочными по максимуму — нельзя сказать, чтобы много, но жить можно — словом, всем, что мне было нужно.
— Сожалею, что не сумела обеспечить вам более удобный маршрут, — сказала фрау Кибиц, — поэтому вам придется провести в дороге почти два дня. Вы будете на месте только в среду утром. Билет на самолет покупать не было смысла — вы сэкономили бы всего одну ночь, так как на Сплит рейсы не каждый день.
— О’кей, — сказал я. — Всего хорошего! Большое спасибо! Теперь остается только купить новые плавки. Мои старые моль изрешетила на самом интересном месте. Если появиться в них, то невозможно будет работать под постоянным вниманием прекрасного пола.
Фрау Кибиц покраснела, а я удалился, чтобы составить для Фойерхака план работы и отнести его вместе с протоколами допросов к нему в кабинет. План вышел масштабный, так что я порадовался, что Фойерхак уже ушел: я оставил все на столе, а сам ринулся домой.
И вот я сижу в спальном вагоне и перевожу дух, потому что успел-таки до закрытия магазинов купить плавки, пару футболок и провизию в дорогу, упаковал чемодан, позвонил друзьям, чтобы отменить встречи, распорядился отключить газ и электричество…
Итак, я сидел в поезде, трогал шишку на лбу и спрашивал себя в очередной раз, не сон ли все это. Но долго размышлять мне не дала толстая дама бальзаковского возраста, которая села напротив и, едва мы тронулись, принялась поглощать яйца вкрутую и бутерброды с колбасой. Она наклонилась ко мне и спросила с полным ртом:
— Где вы набили себе рог, молодой человек?
— В схватке с четырьмя китайцами сразу.
От изумления она открыла рот так, что я мог разглядеть там яичный желток.
— Китайцами? — переспросила она.
— Да, — подтвердил я. — И всем четверым наставил синяков, вернее зеленяков, потому что у китайцев желтая кожа, и синяки у них получаются зелеными.
— Зелеными? — сказала она и бросила взгляд па стоп-кран, на случай непредвиденного оборота событий.
Место номер три занимал пожилой господин, в настоящий момент закрытый от нас газетой. Газета дрожала от смеха, но из-за нее не доносилось ни звука. Рядом со мной сидела парочка, наверное, молодожены. Они так прижимались друг к другу, что у меня возникло опасение — как бы им к концу поездки не превратиться в сиамских близнецов.
Пришел проводник, сообщил, что ресторан будет открыт до Фульды, проверил билеты и снова закрыл дверь. Фотографию Янсен мне пересняли, и она выпала у меня из бумажника, когда я доставал свой билет.
— Ваша невеста? — осведомилась пожирательница яиц. — Прелестная девушка.
Я только кивнул в ответ.
Я сходил в вагон-ресторан и съел там маленькую порцию какой-то ерунды, оказавшейся недешевой, а затем пошел по вагонам назад, болтаясь из стороны в сторону. Проводник как раз расправлял постели. У жизнерадостной дамы было нижнее место, но она попросила меня уступить ей мою среднюю полку, потому что внизу ей страшно и она не заснет. Я, правда, так и не понял, почему внизу спать страшнее, чем вверху, но просьбу исполнил. «Сиамские близнецы» с трудом разделились, чтобы забраться на верхние полки, но едва улеглись, тут же взялись за руки.
Спалось мне отлично. Я вообще хорошо сплю, всегда и везде. Лучше всего, разумеется, там, где я люблю. Попробуйте отгадать, где? Когда я проснулся, мы были в Мюнхене. Дама ела, лежа на своей средней полке. «Близнецы» по-прежнему держались за руки. Пожилой господин стоял в проходе.
Было половина пятого утра. Вчера в это время зазвонил мой будильник, пардон, телефон: «Вам необходимо срочно прибыть в универмаг «Вайнгеймер»… Я повернулся на полке, кивнул любительнице покушать и встал. Она снова ела яйца вкрутую. Казалось, у нее с собой в сумке недельная продукция птичника средних размеров. На перроне стояла тележка с газетами. Я открыл окно и купил бульварный листок, чем заслужил осуждающий взгляд пожилого господина, а потом респектабельную газету, что привело его в некоторое замешательство.
На первой полосе бульварного листка жирным шрифтом было напечатано: «Кровавое злодеяние в конторе универмага», а ниже чуть помельче: «Убийца уехала отдыхать к морю?» Я так и знал! Ослы! Безмозглые бараны! Моих зоотехнических познаний не хватало, чтобы выразить свои эмоции. Потом, однако, мне пришло в голову, что газета не приедет в Йелсу раньше меня. Если она вообще продается в Югославии…
